В изучении проблематики Гражданской войны в России до недавнего времени почти не рассматривалась третья сила — махновцы и революционные матросы, к которым можно отнести основную массу матросов российского императорского флота из-за их активной роли в революционных событиях 1917 года. Это затрудняло понимание логики Гражданской войны, особенно на начальном и завершающем ее этапах. Серьезных исследований о махновском движении в советский период почти не было. Зато в постсоветской литературе оно вызвало большой интерес. Были изданы воспоминания Н.И. Махно, а также нескольких его соратников. Появился целый ряд специальных исследований о махновском движении.
Советская историография, рассматривавшая деятельность революционных матросов, наоборот, представлена большим количеством как мемуарной", так и специальной литературы5, что было обусловлено концепцией руководящей роли большевиков во всех революционных событиях. Но политическая активность военных моряков освещалась в основном только в период до 1918 года. Оставалась почти не изученной дальнейшая их деятельность, когда на почве разочарования новой властью настроения значительной части матросов стали приобретать левооппозиционный большевикам характер. Считалось, что революционеры не могут расходиться с большевиками. В постсоветский период этот стереотип продолжал действовать. Поэтому в современной историографии специальные работы о революционных матросах почти исчезли и представлены в основном на уровне отдельных диссертаций и статей.
Причины сближения моряков и махновского движения в 1917—1919гг. не ограничивались только общностью их леворадикальной политической линии. Ему способствовала географическая близость Черноморского флота с районом распространения махновского движения. Очень важную роль играли также богатые морские традиции запорожских казаков, наследниками которых считали себя махновцы. Им, как и многим матросам, оказалась близкой анархистская идеология.
В 1917 году центрами анархистского движения в стране являлись сначала Петроград и Кронштадт, а затем Москва и Украина. Анархисты пользовались поддержкой на флоте, когда критиковали Временное правительство и деятельность соглашательских партий. Однако к их теориям будущего матросская масса оставалась равнодушной. На флоте из-за всероссийской известности эффективной революционной деятельности Кронштадтского совета наибольшую популярность получил лозунг "Власть Советам". Соответственно, главными своими союзниками матросы считали большевиков, отстаивавших этот лозунг. Затем, после Октябрьской революции 1917 года, на почве разочарования в большевистском правительстве среди матросов стали популярны анархисты, особенно в главной базе Балтийского флота — Гельсингфорсе. Анархистски настроенные матросы были почти на всех кораблях и в Центральном комитете Балтийского флота (Центробалте). В дальнейшем, по мере укрепления советской власти значительная часть матросов, особенно в Петрограде и Москве, оказавшись во властных структурах, стала отдавать свои симпатии большевикам и партии левых эсеров.
На Украине и Черноморском флоте распространению анархизма способствовала обстановка безвластия, сложившаяся в южнороссийских губерниях в 1918 году, а также, как считал видный идеолог анархизма и "крестный отец» Н.И. Махно П.А. Аршинов, удаленность от центральной коммунистической власти, которая после Октября 1917 года начала душить массовые движения трудящихся". Зимой 1917/18 года на юге Украины в связи с демобилизацией на Черноморском флоте появилось много анархистских матросских отрядов, по-своему осуществлявших советизацию на местах. В этих отрядах большинство составлял пришлый деклассированный элемент, привлеченный революционной фразеологией, особой популярностью матросов и их радикальными настроениями, Последние в дальнейшем рассеивались, а матросские отряды зачастую преобразовывались, распускались или вливались в более крупные красногвардейские соединения и в формируемые части Красной армии.
С началом немецкой оккупации в 1918 году матросы Украины объективно оказывались в авангарде той части населения, которая выступала против политики сотрудничества украинской Рады с немцами. Они являлись инициаторами создания многих партизанских отрядов самообороны на Украине. Чернономорские матросы, связанные с местным населением, гораздо сильнее балтийских были настроены против Брестского мира, а следовательно, против большевистских верхов, его заключивших. Поэтому в матросских отрядах анархизм в условиях столкновения с регулярными немецкими частями не изживался, а, напротив, получал подпитку, доходя до смыкания с околоуголовными элементами.
Одним из наиболее известных отрядов руководила М.Г. Никифорова — землячка, предшественница по революционной борьбе, э затем и сподвижница Н.И. Махно. Впервые она вмешалась в большую политику в период июльского кризиса 1917 года, когда в числе группы петроградских анархистов смогла поднять кронштадтцев на вооруженную демонстрацию в столице. Зимой—весной 1918 года М.Г. Никифорова во главе отряда Черной гвардии, костяк которого составляли черноморские и балтийские матросы, советизировала юг Украины, э затем начала воевать с оккупировавшими эту территорию немцами. При этом ее отряд взаимодействовал с другими матросскими отрядами, особенно с отрядом А.В. Полупанова. Поведение матросского отряда М.Г. Никифоровой вызвало недовольство советских властей. В апреле 1918 года она была арестована в Таганроге. Ее пытались судить за бесчинства по отношению к населению, но за нее заступились Н.И. Махно и черноморские анархисты во главе с А.В. Мокроусовым, а также командующий Украинским фронтом В.А.Антонов-Овсеенко, имевший в 1917 году тесные связи с революционными матросами. Многие махновцы предпочитали носить атрибуты флотской формы, по-матросски обматывались крест-накрест пулеметными лентами, обращались друг к другу «братишка», любили плясать «яблочко» и другие матросские танцы. Сам Н.И. Махно в детстве, по воспоминаниям его жены Г. Кузьменко, будучи отправленным матерью в 9—10 лет к дальним родственникам, в их галантерейный магазин в Мариуполе, сбегал с работы и часами пропадал в порту среди моряков и рыбаков". Духовные наставники Н.И. Махно — идейные анархисты — активно участвовали в революционном движении, и среди них было немало матросов. Н.И. Махно знал и уважал вожака балтийских анархистов А.Г. Железнякова и вспоминал о нем в эмигрантской печати, отмечая, что тот сделал большую ошибку, не разогнав после Учредительного собрания и большевистский Совнарком (СНК).
Н.И.Махно и Г.Кузьменко среди интернированных махновцев. Польша, 1922 год.
Армия Н.И. Махно берет свое начало с осени 1918 тола, когда в бою на стороне небольшого анархистского отряда принял участие отряд его земляка — матроса Ф. Щуся. Затем крестьяне на митинге провозгласили Н.И. Махно батькой, Ф. Щусь стал при нем адъютантом, но еще долго считал себя равным батьке. Таким Ф. Щуся считали и многие махновцы. Например, в документах 2-го съезда повстанцев и крестьянских Советов Гуляйпольского района в феврале 1919 года махновский штаб фигурировал как «штаб Махно и Щуся». На том съезде Н.И. Махно был избран почетным председателем, а Ф. Щусь — товарищем почетного председателя. Ф. Щусь опирался на значительную поддержку матросов на съезде. Так, председателем для его ведения был избран бывший севастопольский матрос левый эсер Б.В. Веретельников. Окончательно Ф. Щусь подчинился Н.И. Махно только в марте 1919 года. Позже он занимал у Махно должности начальника штаба, начальника кавалерии.
Впоследствии другой матрос — Д.И. Попов стал ближайшим помощником Н,И. Махно. Он, по воспоминаниям начальника махновской контрразведки Л.Н. Зиньковского-Задова, «крутил батькой порой, как хотел». Д.И. Попов, по мнению некоторых исследователей, в определенной степени обеспечил преемственность демократических антибольшевистских традиций левых эсеров, продолженных Н.И. Махно и позже ярко выразившихся в Кронштадте в марте 1921 года33. Среди командиров, в основном начавших участвовать в махновском движении с его зарождения, имелись также бывшие матросы Чалый, Демерджи, Веретельников, Брова, М. Полонский, А.Е. Максюта, Гуро, Лященко, Кийко, Уралов, Красовский. Матросы часто назначались Н.И. Махно комендантами городов и занимали другие властные должности. Многие из них, по воспоминаниям современников, отличались крайним экстремизмом. При Н.И. Махно находился, например, преданный ему немой мужчина в матросской форме, который готов был убить каждого, не понраившегося батьке (его потом, по слухам, отравили).
Особое место в ходе Гражданской войны занимали отношения между Н.И. Махно и П.Е. Дыбенко. В конце 1918и начале 1919 года П.Е. Дыбенко командовал полком, бригадой и особой группой войск на Екатеринославском и харьковском направлениях в боях против белогвардейцев и интервентов.
В первой половине 1919 года деятельность П.Е. Дыбенко на Украине приняла масштабный характер. Видимо, этому способствовали его революционность, национальность, работа в севастопольском подполье в 1918 году, известная оппозиционность большевистскому руководству при наличии в этой среде устойчивых с ним связей, в том числе личная дружба с В.А. Антоновым-Овсеенко, в январе 1919 года назначенным командующим Украинским фронтом, а также наличие брата — командира одного из петлюровских повстанческих отрядов, перешедших на сторону Красной армии. После взятия Харькова в начале января 1919 года П.Е. Дыбенко стал командиром группы войск екатеринославского направления, включившей несколько прибывших с Волги бронепоездов под командованием матроса С.М. Лепетенко. К лету эта группа насчитывала уже около десяти «сухопутных броненосцев» и стала наиболее крупной в Красной армии. После занятия 5 февраля 1919 года Киева большевиками вопрос контроля ими почти всей Украины решился благодаря присоединению к ним главных партизанских вожаков Н.И. Махно и Н.А. Григорьева — авантюриста, симпатизировавшего левым эсерам, бывшего петлюровца39. Для Н.И. Махно основными аргументами в пользу присоединения являлось то, что в его войсках сохранялись прежние внутренние порядки (выборность командования, анархистская идеология и др.), а также то, что П.Е. Дыбенко — из матросов, а значит, махновцев поймет.
Присоединение Н.И. Махно к советским войскам П.Е. Дыбенко произошло во многом в ходе взятия ими 26 января 1918 года ключевого города Восточной Украины — Екатеринослава. П.Е. Дыбенко брал город не по планам Украинского фронта, а исходя из установленных им связей с Н.И. Махно.
После взятия Екатеринослава была сформирована 1-я Заднепровская стрелковая дивизия под командованием П.Е. Дыбенко. В составе дивизии 1-ю бригаду, нацеленную на Николаев и Одессу, возглавлял Н.А. Григорьев, 3-я под руководством Н.И. Махно наступала на Бердянск и Азовское побережье. 1-я Заднепровская дивизия быстро продвигалась и успешно брала созревшие для советизации южноукраинские города, получая благодарности и награды большевистской Москвы, нуждавшейся тогда в военных успехах. За взятие Мариуполя — крупного порта на Азовском побережье Н.И. Махно и его командир полка В. Куриленко одними из первых в республике Советов были награждены орденом Красного Знамени. С выходом махновцев на побережье им пришлось немало заниматься флотскими вопросами. При этом действия бригады Н.И. Махно отличались самоуправством, склонностью к самочинным реквизициям.
Согласно курсу VIII съезда РКП(б) на борьбу с «партизанщиной» П.Е. Дыбенко по отношению к Н.И.Махно практиковал в целом авторитарный стиль руководства'6. Однако сам допускал явные «левые» перехлесты, требуя от махновцев красноармейской дисциплины без учета их специфики". Пугая крестьян репрессивными мерами, он пытался запретить как «явно контрреволюционный" третий съезд Советов Гуляйпольского района, намеченный его ревсоветом на 10 апреля 1919 года. П.А. Аршинов считал этот шаг П.Е. Дыбенко «первым открытым покушением большевиков на свободный район». В результате съезд все равно состоялся, а П.Е. Дыбенко только спровоцировал его антибольшевистский уклон.
Н.И. Махно начал все больше отдаляться от П.Е. Дыбенко и стал общаться с ним в основном по телеграфу. А тот под давлением Москвы строил планы удаления батьки от советского командования. В ответ последний назвал П.Е. Дыбенко «проклятым матросом». Дыбенко терял авторитет у повстанцев и красноармейцев.
Проходя территорию Левобережной Украины «как нож сквозь масло», П.Е. Дыбенко вовлек советские войска в неоправданные боевые действия в Крыму. Тем временем требовались силы для Южного фронта против возраставшего давления войск А.И. Деникина, особенно в районе Донбасса. В.А. Антонов-Овсеенко, активно сопротивляясь требованиям И.И. Вацетиса и Л.Д. Троцкого о передаче войск соседям, тем не менее считал наступление П.Е. Дыбенко на Крым предпринятым «в порядке частной инициативы». Он дал приказание войскам П.Е. Дыбенко двигаться на Мариуполь на помощь Н.И. Махно, сражавшегося с деникинцами. Но у П.Е. Дыбенко возникли трудности с отрядами из так называемых таврических матросов, которые в большом числе остались в Северной Таврии после немецкой оккупации и имели даже партизанский флот из катеров и лодок. Они просили о снабжении оружием. Значительная часть их была включена в сформированные в Северной Таврии и Екатеринославе полки, которые отказывались выдвигаться на махновский фронт и всячески стремились в Крым.
Основная территория полуострова была легко занята, так как этому способствовали недовольство местного населения деникинскими порядками и эвакуация интервентов из Севастополя из-за восстания на французских кораблях". Однако при попытках занять Керченский полуостров, переправиться на Тамань и ударить по Деникину с тыла начались неудачи. Здесь активно использовалась корабельная артиллерия Антанты. Одновременно усиливалось давление деникинских войск на махновцев в Северном Приазовье. В этих условиях Крым для П.Е. Дыбенко грозил превратиться в «мешок», выход из которого зависел от устойчивости махновского фронта. Н.И. Махно, испытывая затруднения в снабжении, во всех отношениях рассчитывал на помощь П.Е. Дыбенко и других вышестоящих начальников. Но Л.Д. Троцкий начал против Н.И. Махно кампанию в печати и тормозил снабжение его войск, а П.Е. Дыбенко не прочь был списать на батьку свои просчеты.
В основе причин ухудшения отношений Москвы и Н.И. Махно лежало возрастающее недовольство крестьян введением 13 апреля 1919 года продразверстки на Украине. Оно привело к ряду антибольшевистских выступлений. Из них наиболее зрелым было восстание матросов в Николаеве. Требования восставших во многом предвосхитили лозунги Кронштадтского восстания в марте 1921 года. Николаевское восстание прежде всего повлияло на антибольшевистское выступление Н.А. Григорьева в мае 1919го-да. Но значительная часть матросов, недовольная национализмом Н.А. Григорьева, а дальнейшем ушла к Н.И. Махно, который был заподозрен в возможности повторения григорьевщины и в начале июня необоснованно обвинен в измене. Сдав командование, он вместе с Ф. Щусем и не большой группой единомышленников ушел в подполье на правобережье Днепра.
Создавшаяся обстановка способствовала стратегическому поражению Красной армии — прорыву войск А.И. Деникина на Украину. Перед участниками повстанческого движения и матросскими отрядами встал вопрос: отступать ли с частями Красной армии с перспективой сложнейшего прорыва из района Одессы к Киеву, или, как это было год назад, оставаться в родных местах и вновь начинать партизанскую борьбу. В этих условиях части, которыми ранее командовали Н.И. Махно, П.Е. Дыбенко и Н.А. Григорьев, стали рассыпаться. С июля 1919 года, после того как Н.И. Махно вышел из подполья и призвал к возобновлению повстанческой борьбы, большая часть этих войск, и матросы в том числе, стала переходить под его начало.
В обстановке анархии на юге Украины многие матросские анархистские лидеры, несмотря на прежнее неприятие диктаторских методов Москвы, действовали в ее интересах. Так, А.Г. Железняков для борьбы против Н.А. Григорьева, который открыто поднял антисоветский мятеж, из матросов-анархистов создал команду бронепоезда, на котором геройски погиб 26 июля 1919 года. А.В. Мокроусов в августе 1919 года в Николаеве сыграл решающую роль в предотвращении прорыва к махновцам основной части ранее считавшейся пробольшевистской бригады бронепоездов С.М. Лепетенко, в то время отсутствовавшего. Он не допустил расстрела матросами комдива И.Ф. Федько, который заменил возглавлявшего оставшиеся верными большевикам войска Дыбенко, и его комиссара. Повышенной сознательностью и большевистскими симпатиями отличались и те бывшие матросы, которые перешли к Н.И. Махно со своими частями. В частности — командиры полков Демерджи и особенно М. Полонский, который позже был обвинен Н.И. Махно и его контрразведкой в большевистском заговоре и расстрелян. Этот случай явно отражал изменение отношения Н.И. Махно к матросам из-за их стремления к самостоятельности и сознательного выбора многими из них большевистских позиций. Так, при прорыве к Н.И. Махно одного из матросских бронепоездов он к удивлению своего штаба приказал разоружить матросов, подозревая их в симпатиях к большевикам.
После того, как Красная армия оставила Украину и началось наступление А.И. Деникина на Москву, Н.И. Махно своими успешными действиями в тылу деникинских войск в конце сентября 1919 года внес определенный вклад в то, что они были остановлены, а позднее и разгромлены. Моряки в рядах махновцев внесли весомый вклад в этот успех. После возвращения советской власти на Украину махновские повстанцы вновь влились в Красную армию, но из-за антикрестьянской политики большевиков сохранившееся ядро махновской армии постепенно развернуло до середины 1921 года массовое антибольшевистское движение в сельских районах Украины.
|
