Русская Православная церковь в Белой борьбе часть 2
кандидат исторических наук С.Н. Емельянов
Местное духовенство так же не было довольно советской властью. Приход белых часто воспринимался церковнослужителями как избавление от чинимого над церковью насилия, по этому поводу служили молебны, от лица церкви делались денежные пожертвования. Так, на нужды Добровольческой армии духовенство Киево-Печерской лавры пожертвовало 11 тыс. рублей,2 были и другие пожертвования, хотя в целом они и не являлись сколько-нибудь значительными. Более распространенной была практика публичных молебнов. Например, когда 3/16 августа 1918 г. Добровольческая армия вступила в Екатеринодар, в храмах был праздник. А 4/17 августа перед началом парада в честь освобождения города был отслужен торжественный молебен, на котором присутствовали А.И. Деникин, А.П. Филимонов, Л.Л. Быч, и другие.3
Подобные ситуации повторялись и в дальнейшем. При вступлении в г. Курск 7/20 сентября 1919 г Добровольческой Армии духовенство встретило белоармейцев крестным ходом в Ямской слободе.4 Затем от имени духовенства А.И. Деникину была направлена приветственная телеграмма. В г. Острогожске Воронежской губернии ВСЮР вышло встречать все духовенство города с Чудотворной Иконой Сицилийской Божьей Матери. В самом Воронеже 26 сентября был отслужен молебен по случаю выступления 3-го конного корпуса на Москву.5
 Молебном на центральной площади Уфы были встречены белочехи. Обращаясь к ним епископ Уфимский Андрей просил их оказать всяческое содействие новой власти. Епископ Екатеринбургский и Ирбитский Григорий, чествуя белочехов - освободителей города Екатеринбурга, совершил в кафедральном Соборе торжественное богослужение и освятил вручающиеся им знамена.6
С частной инициативой помощи Белому движению выступали и рядовые клирики. Так, формировавший в районе станицы Борустанской свои первые повстанческие отряды полковник Шкуро получил благословение на борьбу от священника А. Никольского, по этому же поводу был отслужен молебен.7 Священник с. Полозово Обоянского уезда Курской губернии указал своим сыновьям-офицерам место расположения партизан. В результате нападения на спящий красный отряд, совершённого по наводке церковнослужителя, несколько человек было убито.8 Во время рейда генерала К.К. Мамонтова по тылам Красной Армии, в Тамбовской губернии священник Сокольницкой волости Липецкого уезда выдал казакам имена местных коммунистов, которые затем были арестованы и расстреляны белогвардейцами.9
Священник Иоанн Лепский, слободы Зориновки Старобельского уезда Харьковской губернии писал в своем рапорте: "В 1918 г. 25 декабря (ст.ст - С.Е.) в нашей местности проводилась мобилизация солдат для пополнения рядов Добровольческой армии. Крестьяне не соглашались идти и даже выступили с вилами и кольями против добровольцев... Я не мог равнодушно смотреть на это выступление прихода, науськиваемого людьми, для которых родина и русский народ - пустой звук, выступил со словами вразумления, в результате моя паства... разошлись по избам".10
Однако вышеназванные мероприятия чаще всего проходили или в моменты наибольшей радости по поводу освобождения от богоборческой власти, или по распоряжению местных церковных иерархов. Основная же масса духовенства политической активности не проявляла. Примеров действий церковнослужителей приведенных выше было незначительное количество. Так, глава новой гражданской администрации Курской губернии губернатор А.А. Римский-Корсаков, проведя обследование политического настроения священнослужителей, в обращении к протопресвитеру армии и флота Г. Шавельскому 16/29 сентября 1919 г. отмечал, что необходимо поднять религиозное настроение в Курске, для чего считал желательным прислать в город талантливых проповедников. Местное же духовенство, по мнению Римского-Корсакова, было не в состоянии этого сделать, ибо "не оправилось после двух-летнего гнета большевиков". 11
Самой распространенной формой помощи церковнослужителей белогвардейцам было произнесение антисоветских проповедей. Причем и это явление не стало закономерным. Так, за период нахождения Курской и Воронежской губерний под властью ВСЮР известно всего 56 случаев произнесения церковнослужителями религиозных поучений направленных на поддержку белогвардейцев.12 Отсутствием социально-политической активности отличалось сибирское духовенство.13
То есть, несмотря на поддержку церкви представителями Белого движения духовенство епархий, подконтрольных антибольшевистским силам в основной своей массе сохраняло политическую пассивность. Свою роль здесь сыграло возвращение некоторых прежних принципов взаимоотношения органов власти и церковных институтов. Церковнослужители вновь получили возможность относительно спокойной жизни, а в своей общественной деятельности руководствоваться привычными инструкциями и распоряжениями гражданского и церковного начальства. Старые привычки оказались сильнее новых условий жизни.
Вновь начинала возрастать общественно-политическая деятельность церковнослужителей в условиях предчувствия оставления белыми армиями занимаемых ранее ими территорий. Так, когда англичане решили вывести свои войска с Севера России, архангельский Союз духовенства и мирян, духовенство Карелии, монахи Соловецкого монастыря обратились в августе 1919 г. к архиепископу Кентерберийскому с посланием, прося английских христиан "помочь своим братьям", сказать "своему правительству, что теперь еще преждевременно лишать братской помощи Северную область", и надлежит ее оставить там до момента, когда русский народ "сам в состоянии будет охранять свою безопасность и святыни".
По мере ухудшения положения ВСЮР на фронте и их отступления в Крым активизировалась деятельность право-монархических кругов. Стали возрастать монархические настроения, которые зазвучали и в проповедях, и в прессе. Появились промонархические статьи на страницах газеты "Святая Русь", органе ведомства военного духовенства. Судя по воспоминаниям митрополита Вениамина (Федченкова), в среде духовенства незадолго до поражения Русской армии, появился страх за свое будущее, что толкало многих представителей церкви на деятельность, выходившую за церковные рамки.14 Потребовалось личное вмешательство генерала П.Н. Врангеля, который запретил подобные публикации.15
Наравне с идеями монархизма в среде праворадикально настроенного духовенства сильно зазвучали идеи антисемитизма и еврейских погромов. Особо на этом поприще выделялся бывший черносотенец священник Востоков.16
Чтобы прекратить погромную агитацию о. Востокова и другие подобные проявления, также потребовалось вмешательство П.Н. Врангеля. Особым приказом были запрещены "всякие публичные выступления, проповеди, лекции и диспуты, сеющие политическую и гражданскую рознь".17 Похожее решение приняла и Симферопольская дума.18
В отличие от Советской России, где ко второй половине 1918 г. были закрыты церковные издания, на территориях, подконтрольных белым армиям церковная пресса продолжала существовать.
Так, в Таганроге с 1 сентября 1918 г. возобновили издание "Церковных ведомостей", главного печатного органа РПЦ, который был закрыт в Советской России. В "Ведомостях" помещались наиболее важные указы ВВЦУ, руководящие статьи, указания духовенству, образцы проповедей, послания для оглашения с амвона и т.д. В Севастополе при П.Н. Врангеле с благословения епископа Вениамина стала выходить газета "Святая Русь", являвшаяся органом военного духовенства.
Были свои церковные издания и в Сибири. Так, в 1918-1919 гг. при сибирском ВВЦУ издавался "Сибирский вестник"; в Уфе - "Уфимский народно-церковный голос"; в Екатеринбургской епархии выходили "Церковно-народные листки"; в Барнауле журнал "К свету"; в Челябинске "Знамя веры"; в Нижнем Тагиле - "За веру и Церковь родную".19
Все эти издания, кроме информации о внутрицерковных делах, содержали призывы записываться в ряды белых армий добровольно, не ожидая приказа о наборе. К этому звали и специальные листовки и прокламации. Так, например, Казанский митрополит Иаков (Пятницкий) накануне оставления Казани чехословаками, выпустил воззвание, в котором призывал: "Все способные носить оружие, становитесь в ряды народной армии... спасайте святыни наши от поругания, город от разрушения, жителей от истребления".20
В газетах часто затрагивалось и положение церкви в Советской России. Вот примерный перечень статей, выходящих на Юге России и описывающих гонения большевиков на церковь: "О волках в овечьих шкурах", "Пришествие антихриста", "Да воскреснет Бог", "Что сделал Патриарх Тихон для Церкви и Родины"21 и т.д.
Гонениями на церковь со стороны советской власти не преминуло воспользоваться в своей агитации против большевиков, белогвардейское командование. Для этой цели выпускались плакаты. На одном из них, например, изображалось, как матросы-большевики ломают церковные сосуды, разрывают на части Библию, прикуривают от кадила; на другом - как красноармейцы расстреливают около церкви священника. Широко использовались для таких плакатов в качестве сюжета фотографии разрушенного Кремля. Распространялись и сюжеты на "библейские" темы. Например, пьяные матросы и красноармейцы гонят на Голгофу Христа и т. д. Плакатам соответствовали и надписи.22
 Отдельную отрасль сотрудничества церкви и белогвардейских армий представляло участие духовенства в рядах белых сил в качестве полковых священников. Данную деятельность духовенства, несмотря на прямое участие в антибольшевистской борьбе, нельзя оценивать только как политическое или подобное ему действо. Руководство православной церкви выступало даже за сохранение института военного духовенства в Красной армии, потому что воин постоянно рискующий жизнью, должен иметь духовную поддержку. Естественно, из структуры советских войск священнослужители были исключены. Руководители же Белого движения сохранили полковое духовенство в своих частях, как не отменную часть прежних традиций и духа старой русской армии.
В Императорской армии существовали должности военных духовников, которые подчинялись Управлению венного духовенства. Эта структура почти без изменений была введена во все белые армии России (у А.В. Колчака - корпус военного духовенства, у А.И. Деникина - военно-духовное ведомство). С одной стороны, это связано с тем, что этот акт показывал правопреемственность белых армий от старой Русской армии, с другой - это было "знаком антибольшевизма, протестом против безбожного интернационализма".23 Даже социалистический Комитет Членов Учредительного Собрания не смог обойтись института военного духовенства: одним из первых приказов по Народной армии КОМУЧа (20 июля 1918 г.) была учреждена должность священника-проповедника армии.24 Военное духовенство основных антибольшевистских сил возглавили: в Сибири - Русецкий, на территории ВСЮР - бывший протопресвитер военного и морского духовенства Императорской армии Г.И. Шавельский (при генерале П.Н. Врангеле его сменил на этом посту епископ Симферопольский Вениамин (Федченков)).
Долгое время, благодаря мифу, созданному под влиянием советской пропаганды считалось, что число военного духовенства было довольно значительным. В историографии советского периода, отмечалось, что во ВСЮР, возглавляемых А.И. Деникиным насчитывалось около 1000, в Русской армии П.Н. Врангеля более 50025 и у А.В. Колчака около 2000 военных священников.26 Приведенные утверждения полностью не соответствуют действительности. Так же сильно преувеличивалась влияние полкового духовенства на строительство белых армий.
Анализ литературы, ставшей доступной в последнее время показывает иную картину. Так, в своих мемуарах протопресвитер армии и флота Г. Шавельский отмечал: "Прямого дела по моей должности было очень мало. Число священников в армии не превышало 50. Ездить по фронту не представлялось никакой возможности, так как части были очень разбросаны и раздроблены. Но косвенного дела оказалось уйма".27
Г. Шавельский так же отмечал, что авторитет духовенства в армии был не высок. Так, когда на собрании Союза офицеров армии и тыла во время выступления митрополита Антония, офицеры слушали его "небрежно: некоторые повернувшись к нему спиной, закурили папиросы."28 .
Пример, приведенный протопресвитером Г. Шавелским полностью подтверждается наблюдениями его приемника митрополитом Вениамином (Федченковым). "Авторитет церкви был вообще слабый, - отмечал в своих мемуарах митрополит Вениамин. Голос наш дальше храмовых проповедей не слышался. Да и все движение добровольцев было, как говорилось, патриотическим, а не религиозным. Церковь, архиереи, попы, службы, молебны - все это для белых было лишь частью прошлой истории России, прошлого старого быта, неизжитой традиции и знаком антибольшевизма, протестом против безбожного интернационализма. А горения не было ни в мирянах, ни в нас, духовных. Мы не вели историю, а плелись за ней…" 29
Как видим в такой ситуации военное духовенство большой роли в белых армиях не играло.
Кадры военного духовенства составляли как священники, ранее исполнявшие эти обязанности, так и те, кто вследствие гражданской войны по той или иной причине остались без прихода. Третью категорию представляли священнослужители, которые желали послужить Родине, под чем понималось служба в армиях А.В. Колчака, А.И. Деникина либо других лидеров Белого движения.
По этой причине были добровольцы из духовенства на территории белых армий, желавших стать в ряды военного духовенства. Так, осенью 1919 г. было направлено прошение протопресвитеру военного и морского духовенства ВСЮР Г. Шавельскому от священника Николаевской церкви села Кислова Астраханской губернии Евлагия Макаровского: "Покорно прошу Вас, Ваше высокопреподобие, дать мне место священника в одном из полков... Имею желание послужить делу освобождения России от ее врагов».30
Иногда и жизненные обстоятельства вынуждали священников становиться полковым духовенством. Так, священник Подъельской церкви Устьсосальского уезда А. Шумков писал: "покорнейше прошу Вас, господин командир, назначить меня на свободную вакансию священника 14-го полка. Место своего служения село Подъельское я вынужден был оставить при приближении красных войск потому, что с 27 января по 5 июля 1919 г. я находился под арестом как контрреволюционер и теперь меня могла ожидать та же участь."31
Военное духовенство по мере сил старалось исполнять свой долг решительно и самоотверженно. Так, 19 ноября 1919 г. командир 2-го Сводно-кубанского казачьего полка в рапорте начальнику отряда 1-го Кубанского корпуса отмечал: "Священник вверенного мне полка отец Василий Авдеенко за короткое время заявил себя усердным исполнителем своего долга..., принимая участие во всех боевых действиях полка и походах, честно и свято исполнял свой пастырский долг... я считаю долгом покорнейше просить Вас войти с ходатайством перед протоиереем военного и морского духовенства о предоставлении священника о. В. Авдеенко к наперсному кресту."32 .
Несмотря на все вышесказанное, дух войск больше зависел от ситуации на фронте. Во время побед он рос, при отступлениях падал. И полковое священство спасти положение было не в силах.
При этом стоит отметить, что институт армейского духовенства в Белом движении стоит рассматривать как часть строительства вооруженных формирований, а не чисто церковный орган.
В моменты поражения белых армий церковь начинали активно использовать как средство для поднятия духа войск. Если на Юге для этой цели устраивали крестные ходы и "дни покаяния" верующих, то в Сибири кроме роста идей создания теократического государства, произвели и реорганизацию церковной структуры в армии.
Летом 1919, г. когда положение армии резко ухудшилось, Верховный правитель предпринял попытку усилить религиозное воздействие на войска. Он говорил, что "политические лозунги, идея Учредительного собрания и Неделимой России больше не действуют. Гораздо понятнее борьба за веру, а это может сделать только религия".33 А.В. Колчак в общем сделал правильные выводы, он не учел только одного, что народ устал почти от всех лозунгов.
Тогда же министерством исповеданий были созданы и мобилизованы "вагоны церкви", служившие целям религиозно-пропагандисткой поддержки боевого духа войск. В сентябре 1919 г. после реорганизации и церковного управления, были введены должности епископов армий, главных священников фронтов. Создавались религиозно фронтовые братства имени А. Невского и др.34
Чем-то похожие изменения были произведены и в Крыму при П.Н. Врангеле, где количество проповедников армии было увеличено с 2 (при А.И. Деникине) до 10. В управление военного духовенства также вошли старообрядческий священник, римско-католический капеллан. В общем, в штатах этого управления теперь числилось 40 служащих, вместо 17 при Деникине.35
Кроме того, в Сибири создавались специальные боевые формирования из числа духовенства и верующих. Такими формированиями стали православно-старообрядческие дружины "Святого креста"36 , православный 335-й имени Марии Магдалины полк, "Святая бригада", состоявшая из трех полков - "Иисуса Христа", "Богородицы" и "Николая Чудотворца". Создавались также боевые дружины из верующих и духовенства других конфессий, такие, как мусульманские отряды "Зеленого знамени".37
Предполагалось, что эти новации привлекут в армию добровольцев из числа верующих крестьян приблизительно 600 тыс. человек. Но за сентябрь-октябрь 1919 г. удалось вовлечь не более 400 человек. Один из приходов Омска сообщал, что записалось всего двое добровольцев. На станции Тайга желающих вообще не оказалось. В результате мобилизацию пришлось проводить силой.38 .
Боевое качество как христианских, так и мусульманских дружин из верующих и духовенства, было довольно низким. Некоторые дружины разбегались, не доезжая до фронта, часть солдат была отправлена в тыл в виду их малой боеспособности.39
Причина провала этой инициативы кроется в нежелании основной массы крестьян служить в армии, под каким бы знаменем она не выступала. А.В. Колчак и его лозунги не пользовались популярностью у крестьян. Насильственные мобилизации населения в армию вызывали огромную волну дезертирства и массовые переходы к большевикам.40 Плюс ко всему сказанному, армия отступала и была деморализована. Все выше перечисленное можно отнести и к полкам из верующих.
Говоря о степени сотрудничества духовенства с Белым движением, не маловажным остается вопрос об отступлении с белогвардейцами духовенства. Вопрос этот требует дополнительного исследования. Однако уже сейчас можно сделать некоторые выводы.
То, что с Добровольческой армией ушла часть духовенства не вызывает сомнения, но анализ документов показывает незначительную долю отступивших с войсками священников.
Так, в Курской губернии, из Муравлевской волости с белогвардейцами ушел только один священник.41 Ни многим отличалась ситуация в г. Короче.42
Абсолютное же большинство церковнослужителей продолжила службу в своих приходах. Например, в Фатежском уезде Курской губернии представители местных властей заявляли, что духовенство с белогвардейцами не сотрудничало и не было в отступлении с ними.43
Примерно такая же ситуация сложилась в Петроградской губернии после отступления от города войск Юденича. Так, с белыми ушло из белого духовенства только 14 протоиереев и священников. На заседании Петрсовета отмечалось, что из монастыря св. Никадра Порховского уезда с белыми ушли 63 монаха из 75, при этом, многие из них были вынуждены это сделать по принуждению.44 .
Как видим, исправить сложившуюся в ходе большевистского переворота неблагоприятную для себя ситуацию, и переломить в ее свою пользу церкви не удалось. Большая часть духовенства осталось пассивной.
Взрыв возмущения в среде части духовенства натолкнулся на еще более принципиальную антирелигиозную позицию большевиков. В Советской России усилились репрессии против церковнослужителей. Было репрессировано не менее 10 тыс. клириков.45
В целом же можно отметить, что недальновидная политика части духовенства усложнила положение РПЦ в целом, повлияло в значительной мере на усиление антицерковных гонений в Советской России. К тому же были заложены основы для будущего раскола в РПЦ.
Примечания
1 Окончание. Начало см. : «Доброволецъ». № 2. С. 4-8.
2 Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах… С. 114.
3 Деникин А.И. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1993. № 4. С. 67.
4 Солнышко Ю. Курское духовенство на службе помещиков капиталистов.// Антирелигиозный сборник. Курск, 1940. С. 41.
5 Дунаев В. Н. Социально-политическая ориентация и действия православных церковников в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и первые годы советской власти (1917-1922): (На материалах Воронежской, Курской и Тамбовской губерний). Дисс… канд. ист. наук. Воронеж, 1972. С. 116.
6 Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах… С. 105
7 Шкуро А.Г. Записки белого партизана.//Добровольцы и партизаны. М., 1996. С. 203
8 Солнышко Ю. Курское духовенство на службе помещиков капиталистов.// Антирелигиозный сборник. Курск, 1940. С. 40.
9 Под флагом религии//Революция и церковь. 1919. № 6-8. С 96.
10 Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах… С. 134.
11 Кандидов Б.П. Церковь и гражданская война на юге (Материалы к истории религиозной контрреволюции в годы гражданской войны). М.,1931. С. 214.
12 Дунаев В. Н. Социально-политическая ориентация и действия православных церковников в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и первые годы советской власти (1917-1922): (На материалах Воронежской, Курской и Тамбовской губерний). Дисс… канд. ист. наук. Воронеж, 1972. С. 119.
13 См.: Коголь Т. Н. Русская православная церковь и государство. 1917-1927 гг.: (На материалах Западной Сибири). Дисс… канд. ист. наук. Томск, 1995.
14 Митрополит Вениамин (Федченков). Указ. соч. С. 289.
15 Там же. С. 259-260.
16 Оболенский В. Крым при Врангеле.//Революция и гражданская война в описании белогвардейцев. М., 1991. С. 385.
17 Врангель П.Н. Указ. соч. С. 254.
18 См. Кандидов Б. Церковь и контрразведка. С. 49.
19 Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах… С. 129-130.
20 Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции. 1917-1923 гг. М., 1968. С. 117-118.
21 Плаксин Р.Ю. Крах церковной контрреволюции. С. 113-114.
22 Плаксин Р.Ю. Тихоновщина и ее крах… С. 131.
23 Цит. по. Митрополит Вениамин (Федченков). Указ. соч. С. 266.
24 Егоров Н. Церковь и Белая армия.// Военная быль. 1996. №8. С. 44.
25 Алексеев В.А. Указ. соч. С.164.
26 Золоторев О.В. Указ. соч. С. 84.
27 Шавелький Г. Указ. соч. Т. 2. С. 118.
28 Шавелький Г. Указ. соч. Т. 2. С. 399.
29 Вениамин (федченков), митрополит. Указ. соч. С. 245-246.
30 Алексеев В.А. Указ. соч. С. 139
31 Святейшая контрреволюция.//Наука и религия. 1960.
№ 11. С. 39
32 Золоторев О.В. Указ. соч. С. 84
33 Эйнгор И.Д.. Указ. ст. С. 23
34 Алексеев В.А. Указ. соч. С. 167.
35 Кандидов Б. Церковь и гражданская война на Юге. С. 182.
36 Плаксин Р.Ю. Крах церковной контрреволюции. С. 125
37 Золоторев О.В. Указ. соч. С. 86-87
38 Эйнгор И.Д. Указ. ст. С. 23.
39 Там же. С. 24
40 Норман Г. О. Перейра. Сибирь: политика и общество в гражданской войне. М., 1996. С. 110.
41 Государственный архив Курской области (ГАКО), ф. Р-506, оп. 1, д. 8, л. 27.
42 См.: ГАКО, ф. 750, оп. 1, д. 152, л. 1; д. 151, л. 1.
43 ГАКО, ф. Р-590, оп. 1, д. 11, л. 28-36
44 Кашеваров А.Н. Указ. соч. С. 83.
45 Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Советская власть в 1917-1937 гг. //Вопросы истории. 1993. № 8. С. 50.
|
